Затянувшееся послесловие - Страница 17

– Мы никого не пустим, – кивнул Вейдеманис.

Дронго вошел в кабинет, закрыл дверь на ключ. Взглянул на хозяина кабинета.

– Там мои сотрудники, – напомнил Чиладзе, – они будут волноваться.

– Именно этого я и хочу. Чтобы все они волновались, но никто бы не видел вас живым и здоровым.

– Почему? – не понял Шалва.

– Он хотел вас убить – и пусть считает, что почти достиг своей цели. Вы были тяжело ранены, и сейчас сюда приедет «Скорая помощь», которая увезет вас в больницу. Он должен знать, что вы серьезно «пострадали».

– Я вас не понимаю. Там мои работники, они волнуются, переживают. Сейчас позвонят жене, детям, расскажут о том, что здесь произошло. Жена начнет звонить…

Он не успел договорить. Позвонил его мобильный. Он взглянул на аппарат, увидел высветившийся номер.

– Мой компаньон, – сообщил Чиладзе, – президент самого крупного коммерческого банка. Я не могу не ответить на его звонок. Если он подумает, что меня тяжело ранили или убили, у нашей компании будут очень серьезные проблемы…

– В таком случае сообщите только ему, что с вами не произошло ничего страшного. Но чтобы он никому об этом не сообщал, – попросил Дронго.

В приемной уже слышались голоса сотрудников компании, прибежавших сюда с других этажей и кабинетов. Шалва кивнул и ответил на звонок мобильного телефона.

– Я вас слушаю, – сказал он чуть дрогнувшим голосом.

– Что случилось, Шалва? – Президент банка Виссарион Кухианидзе был на двадцать лет старше своего младшего компаньона и обращался к нему на «ты». – Мне только что позвонили и сообщили о взрыве в твоем кабинете. Что у тебя происходит?

– Ничего страшного, Виссарион Вахтангович, – ответил Чиладзе, – со мной все в порядке. Просто небольшое недоразумение. Посылку прислали в другую компанию, а она случайно оказалось у нас. Я вам вечером перезвоню и все расскажу. А вы не верьте никаким слухам. Я жив и здоров. У нас все в порядке.

Он говорил по-грузински. Дронго сделал знак рукой, чтобы Чиладзе говорил немного тише. Его могли услышать из приемной. Судя по голосам, там уже было много людей. Но пока никого в кабинет не пускали: очевидно, Резо Горганели, его подоспевший напарник и Эдгар Вейдеманис все еще успешно держали оборону.

– Я тебе верю больше других, – строго сказал Виссарион Вахтангович, – только мне не нравится, что в твоем кабинете или в твоем офисе бомбы взрывают. Не нужно привлекать внимания людей к своей компании, Шалва. Иначе может появиться слишком много ненужных вопросов. Ты меня понимаешь?

– Все понимаю, – вздохнул Чиладзе. – Я вечером позвоню и все вам расскажу.

– Лучше приедешь, и мы поговорим, – предложил президент банка, – я думаю, что нам много о чем нужно переговорить. До свидания, Шалва, и будь осторожен.

Чиладзе отключил телефон, взглянул на Дронго.

– Не хватало мне еще и поссориться с моим главным компаньоном! Вернее, с хозяином нашей фирмы – ему принадлежит пятьдесят один процент акций. А у меня только двадцать пять…

– Расскажете ему все потом. Попытаетесь объяснить, – предложил Дронго.

– Нельзя. Он требует, чтобы я к нему приехал сегодня.

– Ни в коем случае. Вы будете делать так, как вам скажу я…

– Это не обсуждается. Я же вам объяснил, что он фактический хозяин нашей компании.

– Это мои советы не обсуждаются, – строго сказал Дронго, – и в данном случае речь идет не о ваших деньгах или интересах компании, а о вашей жизни.

– При чем тут моя жизнь, – махнул рукой Чиладзе. – Он может оскорбиться. Есть вещи более важные, чем моя жизнь…

– Правильно, – неожиданно сказал Дронго, – жизнь ваших трех сыновей гораздо более важная вещь, чем все золото этого мира. Вы хотите оставить их сиротами? В каком эквиваленте вы оцениваете свою жизнь, готовясь лишить своих сыновей их отца? И именно в том возрасте, когда отец им нужен более всего.

Чиладзе замер. Нахмурился. Покачал головой:

– Вы правы. Вы даже не знаете, как вы правы. Моему отцу было четырнадцать лет, когда погиб мой дед. На войне погиб, как настоящий мужчина. Но отцу от этого было не легче. Всю свою жизнь он мучился оттого, что не мог поговорить с отцом, когда стал взрослым, не мог с ним посоветоваться, не мог ничего ему рассказать. Он все время рассказывал мне о своем отце, хотя видел его только мальчишкой…

В этот момент снова позвонил мобильный. Чиладзе взглянул на номер позвонившего и ответил, даже не спрашивая разрешения Дронго.

– Да, Кетеван, это я. У меня все в порядке. Нет, это просто взрыв газа. Баллон с газом взорвался, и никто не пострадал. Ты ведь знаешь, что иногда бывают такие неприятности. Нет, нет, никто не пострадал. Не беспокойся. Я тебе говорю – не волнуйся. И мальчики пусть никуда не приезжают. Даже если тебе скажут, что у нас были жертвы, ты в это не верь. Ничего страшного не случилось. А я тебе потом сам перезвоню. И не пускай никуда мальчиков. – Он закончил разговор и взглянул на Дронго. – Это звонила Кетеван, моя супруга.

– Я понял, – ответил Дронго. – А теперь слушайте меня внимательно. Сейчас приедет «Скорая помощь», и вас увезут в этой машине. Можете жаловаться на все что угодно. В больнице быстро выяснят, что с вами все в порядке. Мой напарник поедет за вами. Позвоните племяннику, пусть возьмет любую чужую машину и подъедет к больнице. Скажите, чтобы он больше никому об этом не говорил. Мой напарник тоже будет там. Сядете в машину и быстро отправитесь к границе. Отсюда до грузино-азербайджанской границы совсем недалеко. Паспорт у вас с собой?

– Нет, он дома.

– Поручите племяннику его привезти. На границе вас будет ждать другая машина. Я сейчас позвоню, чтобы вас встретили. Граждане Грузии имеют право въезжать в Азербайджан без визы. Машина отвезет вас в Баку, там будет приготовлена квартира, в которой вы останетесь. Ничего из дома не брать, никаких личных вещей. Все, что вам нужно, купите по дороге. А уже из Баку позвоните своему главному акционеру и своей супруге и расскажете им все, что хотите. С одним непременным условием: чтобы они никому ничего об этом не говорили. И не говорите, где именно вы находитесь. Вы все поняли?