Затянувшееся послесловие - Страница 42

Но этот добродушный и мягкий народ не всегда был таким гостеприимным и добрым. Когда во время войны республику оккупировали фашисты, они узнали и настоящий характер этих мягких людей. Поднявшиеся на борьбу против оккупантов белорусы в массе своей уходили в партизанские отряды, взрывали мосты и дороги, беспощадно расправлялись с врагами. Республику с полным правом называли партизанской. И снова сравнения, от которых никуда не уйти. В соседних прибалтийских республиках формировались добровольческие легионы в помощь фашистам, на Украине националисты создавали свою армию, кавказские и среднеазиатские предатели формировали свои национальные части, а армия предателя Власова состояла из русских людей и представителей других народов, населявших Россию. В Белоруссии не удалось сформировать ни одного подобного соединения. Здесь просто не могли найти столько предателей и перебежчиков.

Есть народы, которые внесли великий вклад в культуру нашей цивилизации. Итальянцы, сделавшие реальностью эпоху Возрождения, фламандские художники, арабские ученые, персидские поэты, французские импрессионисты, немецкие композиторы, русские писатели – все это достояние человечества. Есть многострадальные народы, претерпевшие за время своего развития столько бед и страданий, что вообще непонятно, как они выжили. Есть народы, руководившие мировыми империями и сделавшие свои языки вселенскими благодаря своим завоеваниям, – англичане, французы, испанцы, даже португальцы. А есть такой народ, как белорусы, истинное величие которого в его характере. И если может быть нравственный пример народа-созидателя, то это белорусский народ – добрые соседи, никогда не нападавшие на других, отважные воины, всегда честно и до конца сражавшиеся за общее дело, и достойные люди, которым можно доверять и рядом с которыми можно жить.

Несмотря на поздний час, Дронго встретил несколько человек, прогуливавшихся в этот теплый воскресный вечер по улицам города. Почти каждый здоровался с незнакомцем, улыбался гостю, по-доброму приветствуя его. В отель эксперт вернулся умиротворенным. На следующее утро он выехал в Витебск. Уже из поезда он перезвонил всем участникам этой затянувшейся драмы. Сначала Эдгару Вейдеманису, находившемуся вместе с Чиладзе в Стамбуле. Убедившись, что у них все в порядке, он перезвонил Субботину. Тот сообщил, что уже отправил семью и собирается сегодня оформлять свой отпуск, но не более чем на семь дней. На следующей неделе ожидался визит министра иностранных дел во Францию, и посол просто не мог разрешить советнику не присутствовать на подобном мероприятии.

«Значит, у меня одна неделя, – понял Дронго, – неделя на поиски убийцы».

Третий звонок он сделал Горчилину. В трубке слышался шум проезжающих машин.

– Вы не остались в своем загородном доме, как я вас просил, – упрекнул его Дронго.

– Откуда вы знаете? – удивился Горчилин. – Вы ясновидящий?

– Перестаньте шутить. Я же просил вас никуда не ездить.

– А я не могу не ездить, – огрызнулся Горчилин, – у меня компания, я деловой человек. Не могу из-за Саламбека сидеть на одном месте и трястись от страха. Не получается. Вчера сидел, а сегодня мне нужно поехать в Москву по своим делам. Как вы догадались, что я не дома?

– Мне слышны сигналы проезжающих машин, – холодно пояснил Дронго. – Вы усложняете мою задачу. Мне будет трудно защитить вас, если вы будете так глупо вести себя.

– У меня важные дела, – упрямо повторил Горчилин, – и я не могу запираться за городом. Теперь мы точно знаем, кто именно убил Ахмета Эльгарова и наверняка Феликса Гордицкого. Поэтому я тоже не сидел без дела. У меня есть официальное разрешение на ношение оружия. И все четверо моих телохранителей вооружены. Если Саламбек попытается сунуться в Москву, мы его сразу пристрелим. Фотографии моего бывшего друга я раздал всем телохранителям. Как говорят в таких случаях: предупрежден – значит вооружен.

– Вы не совсем понимаете, что происходит, – возразил Дронго. – Боюсь, что основная угроза будет исходить не от Саламбека, а совсем от другого человека. Возможно, Музаев нашел этого наемника, чтобы тот помог ему разобраться с бывшими товарищами.

– Значит, мы пристрелим и этого старого арабского хрыча, – весело заметил Горчилин. – Но вы не волнуйтесь, я же не безрассудный кретин. У меня переговоры в охраняемом офисе «Газпрома», а потом я поеду к себе. Обещаю, что не выйду на улицу и даже обедать буду в своем кабинете.

– Хорошо, – нехотя согласился Дронго, – приходится соглашаться, хотя я лично не согласен с вашим решением. Не считайте своего противника полным идиотом. Он не станет при всех пытаться вас убить, а придумает совсем иной способ. Как и в остальных случаях.

– Пока у него ничего не получилось, – победно рассмеялся Горчилин, – и в Тбилиси, и в Париже вы утерли ему нос.

– Откуда вы знаете про Париж? – спросил Дронго.

– Разговаривал вчера с Леней Субботиным. Вы его так напугали, что он сто раз спрашивал, как вы выглядите и можно ли вам доверять. Я его заверил, что можно. Кажется, немного успокоил.

– Лучше бы вы меня успокаивали, – недовольно пробормотал Дронго. – Вы были на похоронах Феликса Гордицкого в Витебске и наверняка знаете, кто ведет расследование по факту взрыва.

– Прокуратура и следственный отдел их Комитета государственной безопасности, – сообщил Горчилин, – следователь Поплавских. Олег Савельевич. Можете сразу обращаться к нему. Я оставил ему свою визитную карточку.

– У вас есть его телефон?

– Есть, но нужно поискать. Я могу перезвонить вам минут через пять? У моего секретаря он должен быть записан.